Начнем с того, что дебаты в Израиле были. И руководители ведущих партий сходились для ведения спора, взаимодействуя друг с другом, представляя определенные точки зрения с целью убедить зрителей-избирателей.
Старожилы припоминают, как сходились в словесном поединке Бегин и Рабин (еще не ушедший в отставку) перед выборами 1977 года. Как, находившийся в предынфарктном состоянии Бегин, делал упор на проблемы Израиля в сфере безопасности, а Рабин с детской непосредственностью боевого генерала отвечал, что это несправедливо, есть у нас «кое-что в Димоне».
Запомнилась многим телевизионная дуэль между Бегиным и Пересом в 1981 году, когда великолепный в политической демагогии Бегин переиграл Переса на поле риторики. Взял верх, благодаря невероятному владению голосом и жестикуляции.
Подобно тому, как результаты американских выборов 1960 года изменили дебаты между Кеннеди и Никсоном, дебаты между Нетаниягу и Пересом переопределили итоги израильских прямых выборов 1996. Если бы не эти дебаты, то Перес, вероятно, выборы бы выиграл.
В старофранцузском языке слово debatre означало «бороться» и «сбивать» (de – «вниз» + batre «бить»). Дебаты, как форма ведения спора, отличаются от просто логической аргументации.
Это и не только спор о фактах или идеях. Это особый жанр публичного единоборства. Нетаниягу подсек Переса в словесном поединке благодаря хорошей технике ведения словесных состязаний, тембру голоса, множеству симуляций, которые подготовили его к успешному проведению дебатов. Перес же пришел на дебаты усталым, не выспавшимся и менторски занудливым.
Если бы культура дебатов в Израиле прижилась, то, вероятно, это сделало бы израильскую политику более рациональной, прозрачной, предсказуемой и разумной. Это бы прибавило доверия граждан к политической системе. Возможно, что это бы изменило и качество наших политиков…
КАКИМ ЖЕ ОБРАЗОМ ДЕБАТЫ ИСЧЕЗЛИ ИЗ ИЗРАИЛЬСКОЙ ПОЛИТИКИ?
Связано это с последними полусостоявшимися дебатами на пост главы правительства 1999 года. И подобно многим другим негативным прецедентам в отечественной политике, исчезновение дебатов среди претендентов на пост главы правительства — связано с Эхудом Бараком.
Вспомним, как было дело. С 1996 года всем было понятно, что Нетаниягу, как политик, лучше всех умеет представлять себя перед телекамерами. Оппозиция искала того, кто сможет выстоять перед Биби и в теледебатах. В отношении Барака, который был избран руководителем Партии Труда в 1997 году, существовали по этому поводу сильные сомнения.
Одной из причин возникновения партии «Центра» было намерение нокаутировать Нетаниягу именно в прямом эфире. И в качестве лидера подобрали Ицхака Мордехая. И чуть ли не в первом интервью по поводу ухода из правительства и решения возглавить конкурирующую с «Ликудом» партию, он заявил, что сможет победить Нетаниягу в теледебатах, а Барак не может.
В ходе предвыборной кампании, которую партия «Центра» вела под лозунгом «Только не Биби!», шансы Барака росли. И когда, наконец, Нетаниягу, Барака и Мордехая пригласили на теледебаты, то… в штабе Барака был устроен мозговой штурм. Я хорошо это помню, поскольку работал в то время в предвыборном штабе Барака.
Помню, как носились по штабу креативщики, придумывавшие различные приемы полемической подсечки. Но вот было принято стратегическое решение: чтобы выиграть политические дебаты… следует от них уклониться. Барак в тот вечер в студию не явился.
Мордехай мужественно мутузил Нетаниягу. Через голову «центриста» лидер «Ликуда» обращался к реальному оппоненту — Бараку. И пропускал удары Мордехая, у которого в рукаве было несколько беспроигрышных и заранее заготовленных карт. Например, когда Нетаниягу говорил, что не согласен на отдачу Голанских высот, не будет вести переговоры с Асадом и пр., Мордехай говорил: «Биби, посмотри мне в глаза!, Посмотри мне в глаза, Биби!».
Это был бой с тенью при наличие реального противника. И тень победила блестящего шоумена Нетаниягу…
В результате, в чисто электоральном смысле, от тех дебатов более всего выиграл тот, кто в них не участвовал. Это стало прецедентом.
ТОТАЛЬНЫЙ ОТКАЗ ОТ ДИСКУССИИ
аждый раз, когда кто-либо возмущается какой-либо нелепостью в нашем государстве, нелогичностью, неправильностью, явным анахронизмом, ему великодушно и покровительственно объясняют, почему «каха зе ба-арец», почему так повелось, почему с этим надо смириться, почему изменить нельзя и не надо пытаться.
В 2001 и 2003 годах от дебатов отказывался Шарон. Напрасно просили его о них лидеры партии «Авода» (сначала — тот же Барак, потом — Мицна). Если это можно лидеру Аводы, то почему это нельзя лидеру Ликуда?!
В 2006 отказался Ольмерт, хотя Нетаниягу их решительно требовал. Если это можно лидеру Ликуда, то почему это нельзя лидеру Кадимы?!
В 2009 году, 2013 И 2015 году от дебатов отказался уже Нетаниягу. Отказывается он от них, хотя Нетаниягу – сильнейший спорщик в израильском политическом бомонде. И, скорее всего, Нетаниягу победил бы в теледебатах с любым конкурентом…
Герцога он бы просто взял голосом.
А ведь дебаты — это представление программ о дальнейшей жизни страны. Это не только средство обработки массового сознания, но и способ провоцирования субъективности, включения наблюдающего за дебатами в процесс совместного осмысления.
История исчезновения политических дебатов может привести нас к нескольким грустным выводам. В частности о том, что Израиль вообще страна, где случайности очень легко застывают в незыблемые прецеденты. Навсегда.
А ещё, задумайтесь. С 1999 года предполагаемый победитель выборов отказывался от дебатов ещё и потому, что победитель выборов был известен заранее. Кто станет будущим премьер-министром, было известно еще до того, как объявлялись выборы, начиналась предвыборная кампания. Совсем как в России, где Путин отказывается от дебатов, поскольку не видит конкурентов.
Хорошо работающая демократия — это хорошо работающая политическая коммуникация и (это главное!) политическая конкуренция. Собственно говоря, именно наличие или отсутствие политической конкуренции, а не только голосование отличает сегодняшнюю демократию от авторитаризма.
Расхожее определение демократии сводит ее к регулярным выборам. Это заблуждение называют «электоpализмом» — верой в то, что выборы, сами по себе, способны направить политическую активность в pусло миpного соpевнования между элитами и легитимно наделить победителей законодательной властью от имени общества.
Но справедливость выбора предполагает его осознанность. Справедливость выбора предполагает наличие достойных альтернатив. Из которых можно сделать выбор.
Вот в США можно говорить о том, что у того или иного кандидата чуть больше шансов. Но решение все равно принимается в ходе тяжелой борьбы, которая включает в себя и три раунда теледебатов между кандидатами в президенты, и телесостязания кандидатов в вице-президенты.
И перед последними американскими выборами надежда на то, что победит не Обама, а Ромни были даже у хорошо разбирающегося в американских политических джунглях Нетаниягу. И в дебатах побеждал то Ромни, то Обама. И победить было нелегко.
«Господин президент, стреляя в меня, Вы не решите наши национальные проблемы», — сказал Ромни в одном из теледебатов. Но проблему с Ромни президент все-таки решил. И еще на четыре года остался президентом, достойно победив в демократическом состязании. А могло быть и по-другому. То есть была реальная политическая конкуренция. У нас, к сожалению, не так…
Что не менее скверно, как мне кажется, дебаты отсутствуют и на уровне партийных праймериз в больших партиях. С кем состязался в дебатах Нетаниягу на внутрипартийных праймериз начиная с 2007-го года? Ни с кем…
На прошлых выборах у нас правда были «дебаты», устроенные Вторым каналом ИТВ... Но Биньямин Нетаниягу категорически отказался участвовать в дебатах, и после некоторых колебаний лидер «Сионистского блока» Ицхак Герцог решил, что в отсутствие главного соперника участвовать в дебатах ему смысла нет. А без главных персонажей какие же это дебаты?
Комментариев нет:
Отправить комментарий